Дэвид Маркейзи
фото: Бенедикт Эванс
Vulture
перевод: Ольга Пикулина
Читать: СЕАНС СВЯЗИ: MIKE D. PT.2
V: – Что тебя привлекает в кочевом образе жизни?
Mike D: – Я вел подобную жизнь во время туров с 18 лет. Это уже часть меня. Еще я только что понял, что данная тема может быть слишком сложной для нашего интервью.
V: – Все нормально, продолжай.
Mike D: – После того, что случилось с Адамом (Яуком), я осознал, что жизнь может быть коротка. Особенно став отцом, я больше всего начал ценить время, которое провожу с детьми, проживаю что-то вместе с ними. Это очень непросто. Твои дети взрослеют, становятся более самостоятельными, а тебя засасывает трясина Бруклина или Лос-Анджелеса и ты неизбежно погружаешься в некоторую суетность бытия. Это не то, ради чего я держусь на плаву.
V: – Ради чего ты остаешься на плаву?
Mike D: – Я думаю, наша жизнь имеет смысл, когда мы идем по ней и проживаем ее вместе. Я возвращаюсь мыслями к Нью-Йорку. Мы это прокручивали с тобой только что: когда я рос, город был уникален тем, что тут ты мог познакомиться с музыкой всего мира. Сегодня можно скачать какую угодно музыку сразу на телефон, и Нью-Йорк с Манхэттеном так или иначе утрачивают свой колорит.
V: – Поэтому ты все время переезжаешь – в попытке избежать культурного однообразия?
Mike D: – Я хочу, чтобы жизнь моих детей была разнообразной. Думаю, что важно путешествовать с ними по миру. Хотя бы просто для того, чтобы разрушить миф о том, что Соединенные Штаты – ведущее большинство. Это не так. Индонезия, где мы отдыхали, планирует обогнать США по численности населения уже в течение срока жизни моих детей. Я хочу, чтобы у них была возможность видеть себя гражданами мира, а не только Америки – какого бы лешего не имелось в виду под словом «Америка» сегодня. На данный момент мировая политика Трампа предоставляет массу возможностей для развития, но не работает из-за всей этой идеологии национализма. Одноклассники моих сыновей родом со всего света, не только с Верхнего Вест-Сайда или Бруклина. Уверен, что все это помогает мальчикам сохранять свежий и позитивный взгляд на вещи.
V: – Не хочу претендовать на роль психоаналитика, но не кажется ли тебе, что твой уход от, как ты выразился, «суетности бытия» – это попытка заполнить пустое пространство, которое раньше занимали Beastie Boys?
Mike D: – Не могу с этим согласиться. Как я уже сказал, переезжать с место на место или бросать себе вызов – было для меня нормой на протяжение долгих лет.
V: – Переезд из Нью-Йорка в Лос-Анджелес как-то отразился на группе?
Mike D: – Забавно то, что «Paul’s Boutique», который является глубоко нью-йоркским альбомом, записан в Лос-Анджелесе. Ты можешь забрать группу из Нью-Йорка, но ты не можешь забрать Нью-Йорк из группы. Но есть и обратная сторона: эксперименты, через которые мы прошли с «Paul’s Boutique», и, конечно, с «Check Your Head» и «Ill Communication», стали возможны благодаря роскоши обладания собственной студией в Лос-Анджелесе – огромным помещением с рампой для скейта. Мы пользовались этой студией очень долго, мы назвали ее G-Son, и нам было за…сь торчать там целыми часами. В этом состоял наш творческий процесс, и пространственно-временная роскошь, которой мы обладали в Лос-Анджелесе, была совершенно недоступна нам в Нью-Йорке.
Нам предстояло научиться быть собой, мы проделали эту культурную работу и были приняты в качестве рэперов, так как смогли найти себя, а не притворятся кем-то другим.
V: – Внезапно пришел в голову вопрос. Мне всегда было любопытно: что случилось с вашим кантри-альбомом, который вы, ребята, записали?
Mike D: – Наверное даже лучше не вспоминать о факте его существования.
V: – Вспомни хотя бы название одной из песен.
Mike D: — «Неряшливые пьяницы». Трудно передать, насколько прочно театр абсурда укоренился тогда в мирке Beastie Boys.
V: – Приведи еще пример подобного абсурда. Приходит что-нибудь на ум?
Mike D: – Да. Это случилось, когда Рассел Симмонс начал работать с нами в качестве нашего менеджера. Одно из первых наших хип-хоп выступлений состоялось в клубе «Encore in Queens», в округе Джамейка в Куинсе, насколько я помню. Мы тогда были ужасно тупыми. Нам подумалось: «Так, у нас реальный концерт. Нам надо арендовать лимузин, чтобы он доставил нас на место и увез обратно. Давайте явимся на лимузине». Мы взяли всю сумму, которая нам была положена за концерт, все 125 баксов или что-то около того, и арендовали лимузин. Итак, мы обзавелись крутой тачкой, а поскольку Run-D.M.C. в то время носили костюмы Adidas, то мы нарядились в соответствующие костюмы Puma, – так все было. Мы выступали на разогреве у Кёртиса Блоу, помнится. Поэтому все это было безумно важно. Итак, мы приезжаем туда. И вот кучка белых детишек из Манхэттена, обряженных в костюмчики Puma, появляется из лимузина… Первый комментарий, что мы услышали, был: «Б..дь, вы че за парни? Менудо?» (Равносильно сравнению с Ласковым маем. Menudo – пуэрто-риканский бой-бэнд, существовавший с 1977 по 2009 годы. Свой первый студийный альбом группа выпустила в 1977 году. Считается самой популярной пуэрто-риканской группой всех времен, а также самой популярной латиноамериканской группой 1980-х. Некоторые солисты середины 1980-х гг. впоследствии сделали успешную сольную карьеру; среди них Драко Роса и Рики Мартин – прим. перев.)
V: – С точки зрения расовой и культурной динамики этот случай стоит в стороне, Beastie Boys никогда не притворялись чем-либо, чем не являлись. Но тема культурного присвоения являлась горячей в 80-е. С твоей точки зрения, как изменилось культурное положение белого рэпа?
Mike D: – Скажу, что тот случай, когда мы вывалились из лимузина в наших нарядах от Puma, был первым и последним. До нас дошло, что мы выглядим как долбаные клоуны и почувствовали себя долбаными клоунами. Нам предстояло научиться быть собой, мы проделали эту культурную работу и были приняты в качестве рэперов, так как смогли найти себя, а не притворятся кем-то другим.
V: – Но то, что слушатель готов принять от белых рэперов сегодня, отличается от того, что было тридцать лет назад?
Mike D: – Это каверзный вопрос. Я не знаю, что готовы принять люди. Это интересное время, потому что чисто теоретически уже все сделано и все с культурной точки зрения доступно. В идеале это означает, что существует меньше культурных барьеров. Теоретически каждый, находящийся под чьим-то влиянием, должен быть доступным для этого влияния и быть способным вместить его. Но я не знаю, чем все закончится на самом деле.
Продолжение следует…